Россия 2020 – Сценарии развития страны. Проект Московского Центра Карнеги

by Алексей Сидоренко

На данный момент Интернетом пользуются около 33-35% россиян, при этом начиная с 2006-го года активно развивается широкополосный доступ в Интернет, а с 2008-го – мобильный Интернет. В последние годы широкое распространение получили блоги и социальные сети, охватывающие около 80% пользователей российского Интернета.

В отличие от традиционных СМИ, Интернет-издания относительно свободны, хотя начиная с 2010-го года давление со стороны государства на свободу слова в Интернет значительно усилилось (увеличилось число обвинительных приговоров блоггерам по экстремистским статьям, Роскомнадзор получил право выносить предупреждения сетевым СМИ за анонимные комментарии, что повлекло переход сайтов на режим предварительной регистрации, и т.д). Анализ преследований блоггеров и Интернет-фильтрации показывает серьёзное ухудшение ситуации со свободой слова в Интернете за последние несколько лет.

Все социальные сети и крупные Интернет-издания так или иначе связаны с крупными российскими бизнес-структурами. В мае 2010-го года Алише Усманов владел 50% компании «СУП» (оператор крупнейшей российской блог-платформы «Живой Журнал»), а также 35% компании Digital Sky Technologies (Владеет «Одноклассниками», «Вконтакте», а также рядом пакетами акций других соц.сетей по всему миру). Михаилу Прохорову принадлежал крупнейший новостной ресурс РосБизнесКонсалтинг, Владимиру Потанину – 19% акций «Рамблера», Газпром-медиа – RuTube, российский аналог YouTube.

Тренды

Можно говорить о следующих тенденциях Российского информационного пространства:

• Рост влияния Интернет, как источника информации, пространства общественной и политической мобилизации. Будет происходить как рост доверия к Интернету, так и перенос многих оффлайновых видов деятельности (политическая агитации, маркетинг, гражданские инициативы) в виртуальную среду.
• Все более возрастающая законодательная и фактическая регуляция Интернет. Скорее всего обретут законодательную форму уже существующие практики блокирования информационных ресурсов и давления на блоггеров. Власти будут стараться приравнять виртуальную сферу к «реальной» («оффлайновой») ситуации со всеми вытекающими механизмами цензуры, давления, и механизмов субординации\наказания. Фактическое регулирование также получит свою институционализацию – появится свое отделение ФСБ, МВД, возможно прокуратуры. Не исключен «белорусский сценарий» – создания отдельного агентства по делам Интернет (впрочем, полностью повторить белорусский опыт вряд ли удастся – обязательная регистрация всех ресурсов едва ли возможна в России).
• «Суверенизация» Интернета – первые кириллические домены, стартовавшие в мае 2010-го года, будут использоваться государственными службами и многими сайтами, однако велика вероятность, что использование их будет ограничено в силу технических трудностей. Так или иначе тренд на «обособленность» (или по-другому «эмансипацию») «Русского Интернета» будет продолжен. В рамках этой же тенденции следует воспринимать и подобные «модернизационно-изоляционистские» проекты, как национальный файервол (система фильтрации интернет-сайтов, как в Китае), национальная Силиконовая долина, национальная поисковая система и т.д.
• Отдельным вниманием со стороны властей будут пользоваться поисковые системы и другие средства информации с наибольшей аудиторией. Можно ожидать введения законодательного регулирования поисковых систем. Весьма вероятным может быть объявление их «стратегической» отраслью с запретом участия иностранного капитала. Уже сейчас предпринимаются попытки создания национального поисковика, что в течение 10 лет точно получит продолжение.
• Развитие электронного правительства и госуслуг будет развиваться, но будет заторможено (по сравнению с другими странами) институциональной структурой российской бюрократии и внутреннем противостоянием в косной среде.
• Плохое состояние инфраструктуры будет играть не в пользу России. Правительство и частные компании будут также работать на развитие инфраструктуры, однако в России это будет более затратно и медленно, чем в других странах. К 2020-му году проникновение Интернет будет ниже, чем у соседей по Восточной Европе с одной стороны, и Китая с другой, но выше, чем в странах Кавказа и Центральной Азии. Кроме того, уже сейчас можно выделить слабые места информатизации: промышленные города и столицы Северо-Кавказских республик, где цифровой барьер (digital divide) будет особенно ощутим.
• Государство будет преодолевать цифровой барьер путём ввода различного рода «субсидируемых» тарифных планов (уже известны «социальный тариф» и «социальная розетка»). Предполагается что они будут продвигаться, но видимо не будут популярны, в силу их очевидной ограниченности (уже сейчас эти тарифные планы предполагают в ограничении доступа к некоторым сайтам).
• Общественные группы и отдельные пользователи будут реагировать на инновации правительства следующим образом: переходить на зарубежные службы и хостинги (и здесь также возможо), а также использовать службы анонимизации.
• Общественные кампании в Интернете выйдут на новый уровень, привлекая больше участников и большие аудитории. Будут формироваться территориально-разделённые сообщества гражданского общества, собирающиеся от случая к случаю. Катализатором рождения такого рода самоорганизации будут как стихийные бедствия (как например, пожары), так и недовольство неэффективной политикой властей.

Говоря о точках бифуркации – следует отметить предвыборный период 11-12-годов, когда как обычно будет усилено давление со стороны государства (а затем в 16-18-м, наоборот снято). Оппозиция будет использовать Интернет как основной источник мобилизации, при этом, однако, государство не будет отставать, в связи с чем возможно усиление интенсивности «информационных войн».

Можно выделить несколько основных сценариев:

1. Оптимистичный сценарий – «Россия 2.0»

Получают успех «медведевские» инициативы по модернизации. Мобильные операторы получают карт-бланш на развитие беспроводного Интернета, что подводит уровень проникновения Интернет до 70-80%. Государство приостанавливает преследование блоггеров или ограничивает его только до неонацистских/фундаменталистских групп, не пытаясь фильтровать Интернет. Удаётся прорвать блокаду чиновников на местах и вывести электронные госуслуги на новый уровень, повышая их действенность и меньшую завязанность на конкретных представителей государства. Государство действует в философии Gov 2.0. Интернет и информационные технологии используются для борьбы с коррупцией. Появляются проекты, посвящённые независимому анализу официальной информации (как например rosspending.ru, созданный под эгидой ИНСОРа). Региональная власть и силовики также стремятся к открытости и предоставляют больше каналов для обратной связи путём выхода в социальные сети и действенного и своевременного реагирования на социальные кампании. Структуры онлайн гражданской активности помогают в борьбе с коррупцией и усиливают прочность госсистемы. На арену выходит целый новый политический класс и ряд лидеров, имеющих собственную репутацию в онлайн-кругах и не связанных с дискредитировавшими себя политическими силами.

2. Пессимистичный сценарий – «Электронный занавес»

Интернет рассматривается как угроза и его использование резко ограничивается. Блокируются все инфраструктурные проекты, уровень проникновения Интернет не превышает 40% и постепенно сокращается. Силовики полностью запрещают развитие мобильного Интернета (путём запрета на использование частот). Вводится «Белорусский сценарий» – обязательная регистрация сайтов в зоне «.ру», сертифицирование хостинг и Интернет-провайдеров, упрощение процедуры блокирования ресурсов, усиление контроля над Яндексом и выдавливание Google c рынка, при попытках создания собственного национального поисковика. Не исключено региональное блокирование – т.е. сайты или платформы будут заблокированы только для некоторых регионов. Также не исключена инсталляция файрвола наподобие китайского и преследование программ, обходящих его. Будет проведено несколько показательных процессов над наиболее радикальными блоггерами. Травля, взломы блогов и DDOS-атаки против оппозиционных ресурсов будут негласно санкционированы. Любые попытки гражданской самоорганизации (включая неполитическую) будут атакованы как снаружи путём давления, так и изнутри путём провокаций, троллинга и т.д.

3. Инертный сценарий – «Броуновское движение»

Государство не имеет четкой стратегии и сочетает и оптимистический, и пессимистический сценарий. С одной стороны, медленными темпами пытается обосабливаться от остального РуНета. Продолжаются пробы пера в плане блокирования Интернет-ресурсов. Электронное правительство улучшается только в косметическом смысле, но всё так же буксует. Преследования блоггеров носят хаотичный характер и случаются только в регионах, но не в Москве.

Структуры гражданской активности полностью переносятся в Интернет и там расцветают, создавая параллельные структуры правительства. На фоне всё ухудшающейся эффективности государства они получают развитие и образуют устойчивую сеть, построенную на доверии и солидарности. Государство относится враждебно, но не знает, что делать с ними, т.к. политических лозунгов не выдвигается.

Вполне вероятными в таком сценарии можно считать попытки предложить «упрощённый и более дешёвый» (если не бесплатный) Интернет, с предустановленными каналами информации, инструментами электронного правительства и поисковиком, находящим только нужную информацию.