Россия 2020 – Сценарии развития страны. Проект Московского Центра Карнеги

 

Россия 2020: перспективы общественных изменений

Главный вывод: С обществом или в обществе при его нынешнем состоянии  может, видимо, происходить (в ближайшие и обозримые 10 лет) лишь то,  что происходило с ним (в нем)  в последние 10 лет. Это наиболее вероятный сценарий. Общество слишком инертно и инерционно, институциональная система  в своих важнейших аспектах (власть, политическая система, суд, армия,  образование – высшее и среднее, положение семьи, условия вертикальной и горизонтальной мобильности) не меняется. Самостоятельные, конкурирующие и влиятельные элиты фактически отсутствуют. Ресурсы социальных движений, появления влиятельных общественных организаций и партий предельно ограничены, а кроме того – идет процесс систематической прополки и вытравливания альтернативных по отношению к режиму  лидеров и групп их поддержки.  Перспективы реформируемости институциональной системы крайне туманны и сомнительны.  Работают только те социальные механизмы, которые определяют процессы адаптации управляющей системы по отношению к внешнему воздействию – так же, как «понижающей адаптации» большинства населения к сложившейся ситуации.

  1. коридор возможностей – узкий. Изменения (те, которые имеют место – адаптивные) происходят только в статусно более высоких группах, обладающих уже некоторыми накопленными ресурсами – образовательными, информационными, профессиональными компетенциями, доходами и ограниченным культурным капиталом). Правило Матфея как симптом не-развития системы. Объем этих групп можно оценить как 25-30% населения максимум (преимущественно – это зрелое население крупнейших городов). Доходы и уровень жизни этих групп будут расти под влиянием не только экономического роста, но и особенностей действующего механизма перераспределения (бюрократической ренты – близости к власти, оплаты лояльности), в очень большей степени ослабляющей зависимость уровня жизни и доходов от работы реального сектора экономики.  Оставшиеся две трети характеризуются усиливающимся отрывом от этого активного меньшинства и все большей стагнацией условий существования.
  2. Чем определяется? Блокатор – политическая система: экономическая система,  общество: смена поколений – слегка наелись, лояльно опортунистичны, подкуплены, циничны, без будущего; провалилось поколение (или половина):
  3. изменения в системе репродукции:  провал некоторых звеньев, включающих возможности переработки опыта прошлого. Фактически публично не осмыслен опыт  и возможности выхода из тоталитарного и авторитарного социального устройства: можно сказать, что кое-какой материал о жизни в «лагере» есть, тогда как о жизни после «лагеря» и вне «лагеря» он попросту отсутствует. Только силами семьи, как и любого другого репродуктивного института в отдельности, такие задачи не могут быть решены: они решаются лишь системой и в системе институтов, а ее нет, кроме прежней распадающейся и разлагающейся (пример – нынешняя школа, мотивация учебы, отношения между учениками  учителями, нарастающая аномия). Молодежь в каких-то отношениях (по своим ценностным установкам, мотивационной структуре) хуже прежней и будет еще хуже – это  значит, что она склонна в большей степени поддерживать патерналистский авторитарно националистический  режим, обладать ухудшенной системой представлений о социальной справедливости,  этике ответственности, более низким порогом сопротивления государственному насилию, большей агрессивностью, подавлением  функциональных императивов социально-культурной дифференциации.
  4. стало очевидно:  ситуация  хуже, чем в 90-х годах – произошло резкое упрощение ценностно-нормативной системы, потеря ориентиров (или точнее  – резкое снижение уровня запросов, характера авторитетов. Последствия аномии и социальной дезорганизации. Деградация элиты. Вторжение массовой и потребительской культуры без понимания того, что стояло за ней, без смыслового и социального бэкграунда –  массовизация публики без модернизации базовых институтов социума, дифференциации и усложнения культуры). По существу, общество реагировало на ликвидацию экономики дефицита самым традиционным образом – жаждой чуда и присвоения, распределиловкой и разочарованием от того, что им не достается, ростом социальной зависти и примитивизацией представлений об обществе; деградация социальной инфраструктуры, особенно заметной на стыках административно-территориальных образований.
  5. рост имитационного фундаментализма (этнохристианство, магическое «православие»), неотрадиционализма и компенсаторного или защитного, антимодернизационного национализма; сохраняется и имперская идентичность, воспроизводящаяся в условиях, когда ресурсов для собственно имперской политики уже нет.  Реанимация и усиление изоляционистского антизападничества. Идеология «особого пути», реанимация образа «врага», риторики «враждебного окружения» Консервативные убеждения служат  основой для реализации частно-властных и корыстных интересов (распил соответствующих статей бюджета).
  6. даже если будет кризис и раскол в верхах или исчерпание валютных резервов, то акции протестов не приведут к серьезным изменениям.  Потенциал социального недовольства  существует и достаточно значительный, но он носит чисто консервативный характер (направлен на «восстановление» фикции прошлой «справедливости») и  не принимает форму активных действий, не может стать стимулом для социальной или партийной консолидации.  Вспышки возмущения (бунты) вполне возможны, но они вряд ли могут перерасти в общее движение, направленное на изменение социально-политической системы (суда, структуры управления, партийной системы, электоральной системы и т.п.).
  7. фантом и идеологема среднего класса: что ждать? Не «средний класс», а «средний человек», привыкший к усреднению и готовый быть таким, как «все» (Ю.Левада)
  8. рост социальных новообразований (коррупция, рейдерство, пофигизм как согласие с практикой административного произвола, очень высокий уровень насилия, и аномии – алкоголизм, наркомания, девиантное поведение перестает быть «девиантным», поскольку «нормы» теряют прежнюю значимость)
  9. слабость институционального и системного доверия: массовое и практически не меняющееся с годами недоверие большинству социальных институтов (кроме тех, которые представляют иерархические структуры власти, наименее поддающиеся реформированию – армия, церковь, фигура первого лица, находящегося над любой властью и вне механизмов какой бы то ни было ответственности), особенно – новых, постсоветских (парламент, партии, а также суд, правоохранительные органы), отторжение от них, стремление ни в чем не участвовать примерно двух третей – трех четвертей взрослого населения;
  10. Сокращение областей и зон общего интереса и заинтересованного взаимодействия с «другими», сокращение и истончение социальной ткани до связей между ближайшими родственниками, среди которых до трех четвертей россиян только и чувствуют себя собой, которым доверяют и отношения с которыми могут контролировать – при ослаблении значимости и реального потребления каналов культурной коммуникации (чтение, кино, посещение театров, музеев и т.д.), за исключением централизованного и огосударствленного телевидения; отметим, что наиболее образованная и квалифицированная публика, в особенности молодая, понемногу отходит от телевидения, активизируя деятельность в интернете, его социальных сетях, живых журналах и т.п. Из-за описанного сокращения области общего (целей, идей, ценностей, образцов), в результате процессов последовательного социального упрощения жизни большинства у людей уменьшаются возможности рационализировать свое поведение, повысить результативность действий, улучшить ситуацию в целом.
  11. До двух третей российского населения не чувствуют уверенность в завтрашнем дне. Более половины  (55%) могут представить свое будущее, будущее своей семьи, в лучшем случае, только на ближайшие недели или месяцы. Ощущение стабильности, всегда временное, ненадежное и быстро сменяющейся   напряжением, конфликтами, ухудшением ожиданий, несколько увеличивает лишь долю тех, кто может планировать свое будущее на год-два (такова была ситуация 2006 -начала 2008 гг., сменившаяся паникой на протяжении ноября 2008 – марта 2009 гг.  При этом более уверенные в своей будущем чаще других выступают за статус кво – будущее рассматривается как простое продолжение настоящего, как инерция сегодняшнего.
  12. Два наиболее распространенных среди россиян образа будущего – будущее как ухудшение, порча (сознание маргинализируемых и стигматизируемых групп) и будущее как продолжение «того же», нынешнего более чем среднего положения (ограничитель такой установки и возможностей улучшить ситуацию – «лишь бы не было хуже»).
  13. Что хорошего? Состояние большей открытости – появление новых каналов информации, усиление мобильности в некоторых сегментах (более продвинутых группах, обладающих большими символическими и культурными ресурсами). Повышение жизненного уровня у значительной части населения – примерно 20-25%, отрывающейся все сильнее и сильнее от срединного болота (при стагнации и отсутствия перспектив и изменений у депрессивной периферии (средних и малых городов, не находящихся в зоне притяжения крупнейших мегаполисов, а также  – села) .

1 Odpowiedźi

  1. avatar demset, %a %b %e%q, %Y:

    "вменяемо-националистический" звучит примерно как "добрый Гитлер".

Dodaj odpowiedź