Россия 2020 – Сценарии развития страны. Проект Московского Центра Карнеги

 

В колее центробежного развития: Россия и новая “промежуточная” Европа

Сокращенное изложение

В период до 2020 г. отношения между Россией и регионом «новой восточной» или «промежуточной» Европы, включающим в себя Украину, Белоруссию и Молдову с подавляющей вероятностью будут развиваться по инерционному, то есть «мягкому» дезинтеграционному сценарию.

Согласно этому сценарию, влияние России в регионе в средне- и долгосрочной перспективе будет уменьшаться. Естественно, движение может быть волнообразным, возможны стадии сближения, но стратегически взаимодействие будет становиться менее интенсивным. Парадигму «зависимости от пути» (path dependency) преодолеть не удастся. Одного десятилетия не хватит для достижения регионом критической степени интеграции в экономико-правовую систему Европейского Союза – даже в техническом смысле, не говоря уже о ценностном измерении – но этого времени может оказаться достаточным для переноса линии нормативного раздела Европы, условно говоря, с украинско-польской на украинско-российскую границу.

Данный сценарий задан фундаментальными и во многом необратимыми изменениями, имевшими место между 1991 и 2010 годами.

I. Внутренняя динамика

Идентичность. Прежде всего, за двадцать лет на постсоветском пространстве во взрослую жизнь вступило целое поколение людей, родившееся при независимости и не помнящее Советского Союза, а у старших поколений выработалась привычка к отдельному от России и других постсоветских республик существованию, как бы они изначально не относились к самому факту распада СССР. Поскольку местным правящим группировкам для обоснования собственного пребывания у власти необходимо подчеркивать плюсы государственной независимости, практически повсеместно через систему образования и СМИ началось внедрение идеологических платформ и исторических интерпретаций, отличных от российских, хотя и необязательно прямо конфликтующих с ними.

В массовом сознании жителей региона закрепилось признание ценности независимости. Соответственно, идея политической реинтеграции с другим государством пользуется поддержкой меньшинства. При этом становление новой идентичности происходит на основе постепенного ухода от советской традиции. Большинство экспертов согласно с тем, что даже для русскоязычных общин на постсоветском пространстве в целом Российская Федерация является страной прошлого, а не настоящего или будущего. Специфика же региона «промежуточной Европы» по сравнению с другими постсоветскими регионами заключается в том, что здесь формирование новой идентичности идет параллельно с отказом от восприятия России как единственно возможного интегрирующего центра данного пространства, поскольку на эту роль достаточно рано и успешно начал претендовать Европейский Союз.

Политическая система. В 2000–е годы на территории всех стран региона установились политические режимы, способные к воспроизводству и/или смене без помощи Москвы и безотносительно к ее позиции. Россия утратила роль «делателя королей» как в политтехнологическом плане, так и в смысле обеспечения международной легитимации местных режимов. Внутриполитическая конъюнктура стала значить больше, чем отношения с Кремлем. Становление в Молдове и Украине системы избирательной демократии является самостоятельным центробежным фактором.

Восприятие России как вызов суверенитету. Несмотря на то, что непосредственно после распада СССР страны региона избрали принципиально различные модели отношений с Россией, сегодня все три государства имеют с ней весьма сложные двусторонние отношения. В значительной степени они воспринимают Россию в качестве основного вызова суверенитету и/или территориальной целостности и потому нацелены на балансирование России с помощью внешних игроков, а не нахождение в ее фарватере. После того, как Россия во время конфликта с Грузией в 2008 г. пошла на силовое изменение границ одного из постсоветских государств, опасения за свой суверенитет повсеместно усилились. Пусть и с разной степенью откровенности, местные элиты открыто заявляют, что по многим вопросам Россия представляет собой часть проблемы, а не ее решения.

II. Ограничители российской политики

Хотя Россия по определению гораздо сильнее любого из региональных адресатов своей политики по отдельности, ее возможности по наращиванию своего влияния существенно ограничены. Несмотря на проведение в последние годы Москвой жесткой и целенаправленной политики, по оценке экспертов, Россия в лучшем случае смогла замедлить, но не повернуть вспять процесс дезинтеграции пространства бывшего СССР.

Во-первых, в сегодняшней России нет консенсуса относительно конкретных целей и содержания курса. В России произошла «маркетизация» внешней политики, и это обстоятельство затрудняет гармонизацию интересов различных внутренних игроков. Даже в среде государственных акторов очевиден базовый конфликт между стремлением к получению геополитических и военно-политических выгод и неготовностью брать на себя крупные траты по оплате расходов потенциальных союзников. Тем более в этом не заинтересованы частные компании, каковым зачастую выгоднее без излишней политизации договориться с местными властями. Наконец, свою негативную роль играют широко распространенная коррупция и различные непрозрачные посреднические структуры. В результате единой линии не возникает, и Россия зачастую преследует противоречивые цели.

Во-вторых, безотносительно к целям политики, речь идет об ограниченности ресурса. Экономическое давление нельзя применять до бесконечности. В случае использования санкций неизбежен эффект отталкивания, стремление найти новых союзников и новые рынки. Симпатии к России в странах, подвергшихся давлению, резко падают. Однако и экономические преференции ради обеспечения политической лояльности постсоветских режимов не в состоянии обеспечить надежную привязку государств-клиентов. В этом случае, с одной стороны, быстро возникают иждивенческие настроения и восприятие субсидий как данности, а с другой – не исключена «продажа» лояльности другим патронам. Любые попытки добиться снижения субсидий мгновенно ведут к конфликтам. Также стоит полностью отдавать себе отчет в том, что финансовые возможности западных финансовых институтов превышают российские.

В-третьих, российская политика в адрес Украины, Белоруссии и Молдовы более не является сугубо двусторонним вопросом. Россия вынуждена учитывать собственные отношения взаимозависимости с ЕС, которые также служат ограничителем в плане применения наиболее жестких средств давления, в особенности если под угрозой оказываются интересы энергобезопасности стран-членов ЕС.

III. Европейский Союз: новый центр притяжения

В свою очередь, за последние несколько лет Европейский Союз качественно изменил свой подход к региону. После своего выхода на западные границы «промежуточной Европы» ЕС утратил возможность занимать внешнюю, отстраненную позицию. Фундаментальная причина возрастающей активности ЕС на его новой восточной периферии состоит в том, что в ЕС осознали, что без успешной трансформации страны региона вряд ли смогут сократить разрыв в уровне благосостояния, что грозит их превращением в источник вызовов «мягкой безопасности». Постепенно ЕС продекларировал готовность выстроить с теми региональными партнерами, которые этого пожелают, отношения фактической интеграции, а не только сотрудничества. Не предоставляя им перспективы полноправного членства, на деле ЕС реально стремится к включению партнеров в свою экономико-правовую зону. Запущенная ЕС программа Восточного Партнерства ориентирована на создание отношений политической ассоциации и экономической интеграции.

Альтернативные сценарии

aИспытание на разрыв. Начиная со второй половины десятилетия нельзя считать полностью исключенным и запуск резкого дезинтеграционного сценария, но только если совпадут несколько факторов:

– В странах региона придет к власти новое поколение политиков, нацеленное на консенсус во имя европейской интеграции. При определенных обстоятельствах это может произойти уже на рубеже 2015-16 гг.;

– ЕС перейдет к последовательному проведению «политики условий», в результате которой заработают механизмы пошаговой фактической интеграции стран региона в политико-правовое пространство Союза (зона свободной торговли без изъятий на основе стандартов ЕС и безвизовый режим);

– Выход России из экономического кризиса затянется, и параллельно внутри страны будут нарастать негативные социальные, политические и демографические тенденции. Инструментарий, находящийся в распоряжении России, ее способность экономически поддерживать соседние страны и в конечном итоге контролировать ситуацию еще больше ослабнут, а имидж ухудшится из-за роста националистических настроений, террористической угрозы и полицейского или криминального произвола;

– Противоречия между Россией и Европейским Союзом усилятся до такой степени, что Россия окончательно приобретет имидж внешней силы, периферии, принципиально не интегрируемой не только в ЕС, но и с Европой в более общем плане, поставщика сырья с чертами страны третьего мира. Такое развитие само по себе не ведет к конфликту между Россией и ЕС, но оно заставит последний осознать необходимость принятия на себя большей ответственности за поддержание стабильности и экономическое развитие своей непосредственной восточной периферии.

б) «В Европу вместе с Россией». Благоприятный с точки зрения предотвращения дальнейшей эрозии взаимодействия России и стран региона сценарий заключается в возврате самой России на путь сближения с Европой на основе глубокой внутренней демократизации, экономических реформ и принятия европейских норм и стандартов. Этот сценарий позволил бы резко ослабить воздействия нескольких компонентов центробежного развития. Успешные реформы внутри страны (либерализация, отказ от протекционизма, продвижение к верховенству права, снижение коррупции, борьба с национализмом) повысили бы привлекательность России в ее непосредственном окружении. Снятие постимперской заявки на обладание зоной преимущественного влияния смягчило бы восприятие России как основного вызова политической независимости соседних страны и личным властным позициям их руководителей. Лидерство России в региональных реформах способствовало бы ее превращению в однозначный приоритет политики ЕС. Сближение норм сделало бы естественным взаимодействие, появление новых связей в треугольнике Россия-регион-Евросоюз. Россию стало бы не только невозможно, но бессмысленно игнорировать, оставляя за рамками кооперационных форматов.

Однако очевидно, что рассматривать такое развитие событий иначе, как гипотетическую схему или даже утопию, с учетом реалий сегодняшнего дня невозможно. Во внутренней политике трудно представить себе начало радикальных преобразований как минимум до президентских выборов 2012 г., и даже если процесс технологической модернизации и экономического реформирования начнется вскоре после этого, потребуются годы, прежде чем результаты этой работы станут известны. Во внешней политике Россия проводит многовекторную политику, ориентируясь скорее на свободу рук, чем на долговременные союзы. Отношения России и ЕС в договорно-правовой сфере стагнируют, ограничиваясь декларациями о партнерстве.

В такой момент невозможно ожидать возникновения в регионе «промежуточной Европы» ситуации всеобщего выигрыша.

Brak odpowiedzi

Dodaj odpowiedź

Dodaj odpowiedź